Вовка-центровой - Страница 48

— Ну, как тебе мое логово?

Вовка обвел глазами вокруг. Все было знакомо до боли. Почти в таком же подвале располагалась его первая ДСШ, в которой он постигал футбольные и боксерские азы.

— А что, Юр Саныч, у вас тут неплохо, вот только вокруг одно старье лежит.

— Да это так, насобирал тут за два года то там, то тут. Как говорится, с миру по нитке — голому рубашка. Я тебя чего сюда привел. Дело обстоит так. Слышал, что Николай Михайлович сказал, кровь из носу, а тренера ему выложи. А с начальством у нас не спорят. Короче, есть у меня на примете футболист бывший, Серегин его фамилия, до войны он играл неплохо и даже физкультурный техникум закончил. Вот только во время войны руку потерял. Ну, и сам понимаешь, за воротник слегка закладывает. Я про него особо не думал. А сейчас после того, как в твою тетрадь глянул, то решил, что предложу я ему эту работу. В понедельник ты с утра еще работаешь, приказ об отпуске на сборы будет только со вторника. Так что подойдешь сюда, когда я позвоню, мы втроем обсудим полномочия ваши, так сказать, разграничим. Он мужик нормальный, правда тренером не работал никогда, хоть и учился для этого. Но сам по себе пробивной, вы с ним не пропадете, и всю футбольную братию в городе знает. И к тому же в понедельник снабженец форму обещал привезти и обувь, так что будет теперь в чем тренироваться. А тетрадь свою оставь, я сейчас посижу, посмотрю внимательней, что ты там напланировал. Давай иди домой, отдыхай, как я понимаю, у тебя на ближайший месяц больше выходных не будет.

— Это точно, — вздохнул Вовка, — теперь до двадцать первого августа тренировки каждый день, а с двадцать первого турнир на две недели. Ну ничего, мы сегодня с батей на рыбалку рванем, так что отдохну.

— Да, рыбалка — это неплохо, — согласился физорг, — но я больше охоту уважаю, ну тогда ни хвоста, ни чешуи, бате привет передавай. Напомни, что скоро начнем тренировки, у меня на него большие планы, надеюсь, что кубок города по классике будет наш.

Вовка впервые услышал, что отец занимается борьбой, но что-либо уточнять не стал, надоело всем объяснять, что ничего не помнит из своей жизни.

Когда Вовка пришел домой, сборы заканчивались. Снасти уже стояли в углу, собранные в самодельный чехол, на полу лежали три упакованных вещмешка.

— Наконец явился, — недовольно пробурчал Павел Александрович, — знаешь ведь, что едем, мог пораньше прибежать. Давай переодевайся, и выдвигаемся к автобусу на товарную станцию.

Мать укоризненно сказала:

— Хоть бы дал парню перекусить, дорога-то дальняя.

— Ничего, — ответил муж, — потерпит до деда. У того найдется чего пожевать, сама знаешь.

Но мама упрямо сунула сыну в руки кусок черного хлеба, посыпанный солью, и стакан с чаем.

— До автобуса еще долго, успеете, — сказала она.

— Вовка, давай быстрей, — заныл Мишка, — вдруг автобус раньше придет. Мы пешком до станции полтора часа идти будем. Дядя Петя без нас уедет.

Через пятнадцать минут они шли по направлению к автобусной остановке.

На товарной станции они долго шли по путям, мимо них несколько раз громыхали составы, влекомые пыхтящими паровозами, резкие паровозные гудки били по ушам. С маневровой «кукушки» Павла Александровича приветствовал приятель и быстро объяснил, где найти дядю Петю.

— Повезло, — сказал довольный отец, — поедем сегодня не на локомотиве, а на дрезине, с удобствами.

Они прошли до депо и подошли к дрезине, вокруг которой ходил пожилой железнодорожник.

— Ну что, явился, не запылился, — приветствовал он племянника, — вишь, как подвезло вам. Мне срочно в Толкай надо дрезину отогнать, а завтра вечером обратно, так что прямо как по заказу. Орлов своих тоже взял, правильно, пусть к рыбацкому делу приучаются. Давай, пацаны, залезайте в дрезину, сзади садитесь и не лезьте никуда.

Батя с дядькой еще постояли, покурили и тоже залезли в кабину. Мерно заработал двигатель, дрезина быстро выскользнула из депо и, набирая скорость, помчалась по рельсам.

«А ведь я в первый раз в жизни еду на дрезине, — подумал Вовка, — да и видел их нечасто».

Из-за шума и стука колес разговаривать было затруднительно. Мишка прилип к окну, разглядывая мелькавшие мимо окраины города. Вовке делать было нечего, и он неожиданно для себя заснул.

Проснулся он от того, что его трясли за плечо.

— Эй, засоня, вставай, приехали, — сказал отец, — да пошевеливайся.

Когда они выпрыгнули на насыпь, оказалось, что до самой станции дрезина не доехала, Вовка повернул голову в сторону брата, но тот сам ему сообщил:

— Так до деда ближе идти.

Они поудобней устроили вещмешки на спине и вслед за отцом двинулись по тропинке в сторону поселка. Когда добрались до дедовского дома, уже совсем стемнело. На улицах не было ни одного фонаря. В доме деда в окошке светился желтоватый огонек. Даже в темноте домик оставлял жалкое впечатление: четырехскатная крыша, отваливающаяся штукатурка, два окна, забитые фанерой, вокруг двора покосившийся плетень с парой горшков.

Дверь была на задвижке, но после стука сразу распахнулась и на улицу вышел небритый пожилой мужчина, весьма смахивающий на Павла Александровича, но значительно уступающий ему в комплекции.

— Пашка, ты, что ли, заявился на ночь глядя! — радостно воскликнул он. — И внучата здесь! Ну всё, гуляем! — с этими словами он широко открыл дверь.

Внутри дом представлял одну-единственную комнату, посреди которой возвышалась русская печка. На утрамбованном земляном полу почти вплотную лежали самодельные половики. Освещалось все это великолепие керосиновой лампой, стоявшей на столе. Но из горшка, стоявшего в печке, доносились очень аппетитные запахи.